– Да, – сказало оно наконец. – Я говорил об этом вашим предшественникам, но они не захотели мне поверить. Они посчитали меня выжившим из ума стариком. Единственный способ достигнуть замка – это пройти через лужайки цветов.

– Цветов-убийц? – в ужасе выдохнул Ренан.

– Раньше они не были такими, – вздохнул Безелиус. – Конечно, они уже тогда были кокетливы, но все же не настолько, чтобы ревновать друг к другу и развязывать настоящую войну.

– Они друг друга ненавидят? – удивилась Пегги.

– Да, – подтвердил старик. – Они тщеславные и думают только о своей красоте. Они одержимы одной идеей: быть красивее, чем соседки, стать королевами луга… Если вы проникнете на их территорию, они будут к вам безжалостны. Они начнут колоть вас своими ядовитыми колючками, а когда вы умрете, зароют вас в землю, чтобы использовать как удобрения! Они всегда гоняются за тем, чтo может сделать их более красивыми. Они увидят в вас всего лишь запас свежих витаминов. Они высосут из вас жизненные соки. Они используют вашу кожу, чтобы придать своим лепесткам ее упругость. Раньше они были только красивыми, а теперь они еще и кровожадные. Все должно служить тому, чтобы делать их еще более красивыми. Они думают лишь об этом.

– Не представляю, как можно гулять среди них, – заметила Пегги Сью опечаленно.

– Есть одно средство, – возразил Безелиус. – Это оружие – мое изобретение. До нынешнего дня никто не захотел им воспользоваться, но я считаю, что это единственная возможность уцелеть.

Своими пальцами в форме веточек он открыл сундук и достал оттуда ружье с массой патронов. При ближайшем рассмотрении каждый снаряд представлял собой маленький флакончик, наполненный голубоватой жидкостью.

– Видите ли, – продолжил садовник, – цветы невозможно убить. Их слишком много. Если вы срежете один, другие тотчас вас нейтрализуют. Невозможно вести с ними войну. Надо их обмануть… оказаться очень хитрым. Мне кажется, я нашел идеальное оружие.

Пегги Сью и Себастьян переглянулись.

Можно ли доверять этому странному старику, наполовину превратившемуся в дерево?

– Цветы общаются между собой посредством запахов, – продолжил Безелиус. – Они двигают лепестками, распространяя в воздухе ароматы, как будто это слова, фразы… Один запах говорит: «Мне жарко, я хочу, чтобы меня полили». Другой означает: «Приближается тля, убьем ее!» – и так далее. Принцип вам ясен?

Дети отрицательно покачали головами.

– Если хочешь общаться с ними, – сказала Пегги Сью, – им надо отправить запах, который цветы способны расшифровать?

– Именно, – подтвердил Безелиус. – Они ненавидят человеческие запахи, потому что люди – их враги. Они их срезают, срывают, ставят в вазы с протухлой водой, где цветы медленно умирают. Это им не нравится. Вот почему они объявят вам безжалостную войну. Им надоело, что их убивают, когда они достигнут пика своей красоты. Однако можно воспользоваться их тщеславием, чтобы их обмануть.

– Каким образом? – спросила Пегги.

– Это ружье стреляет патронами, которые наполнены запахами: «Вы очень красивы», «Ваши цвета великолепны» – и т. д. Эти слова цветы не устают слушать. Когда им расточаешь комплименты, они еще пышнее расцветают от удовольствия и забывают о своих агрессивных намерениях. Они счастливы и направляют свою энергию на то, чтобы получше развернуть лепестки, распрямить стебель, желая казаться еще красивее. В это время они не обратят внимания на то, что вы идете среди них, и вы не рискуете оказаться пронзенными шипами.

– Так просто? – недоверчиво пробурчал Себастьян.

– Нет, молодой человек, – возразил Безелиус. – Это вовсе не так просто, как вы думаете! Запах из патронов не держится в воздухе вечно. Как только он перестанет действовать, цветы очнутся и заметят вас… И вам придется снова нажимать курок ружья. Не скрою от вас, что опасность велика. Не знаю, хватит ли вам ароматных патронов, чтобы достигнуть замка. Здесь три патронташа. Каждый из стеклянных шариков содержит льстивые комплименты; однако цветы достаточно критичны.

Он взял в руки один из кожаных поясов. Странные стеклянные патроны выстроились в тесном ряду, прижимаясь один к другому.

– Этот означает: «Ваш цвет ослепляет меня своим великолепием», – объяснил Безелиус. – Этот – «Ваш аромат несравненен»… Я использовал запахи, которые способны распознавать все цветы. Ружье – своего рода пульверизатор; оно распространяет запахи над цветами – так они легче воспринимаются и держатся в воздухе дольше. Будьте внимательны: если вы упадете, патроны разобьются, и запахи впитает в себя почва. Вы окажетесь безоружны.

Пегги Сью нахмурила брови. Принять решение оказалось нелегко.

– Что ты об этом думаешь? – спросила она мысленно у синего пса.

Пес ответил не сразу, так как был поглощен рассматриванием собственного отражения в старом потрескавшемся зеркале. С тех пор как он начал походить на борзую, отражение ему очень нравилось.

– Думаю, у нас нет выбора, – сказал Себастьян. – Главное – выяснить, достаточно ли у нас патронов, чтобы достичь замка.

– Бедные дети, я не способен вам этого сказать, – вздохнул Безелиус. – До сих пор за это никто не брался; все боялись рисковать и выбирали дорогу из белого камня. Но, как вы сами можете убедиться, на ней не видно путников; а между тем она переполнена, могу вас заверить! Просто те, кто по ней идет, стали сегодня меньше микробов!

Пегги Сью подумала о детях, подобранных собирателями. Сейчас они были пленниками замка и находились в какой-нибудь из кухонных кладовок, ожидая, когда какой-нибудь скелет-поваренок схватит их и бросит в котел, где варится обед для демона. Их нужно было освободить до того, как настанет время обеда.

– Хорошо, – согласилась девочка, – мы попробуем поступить так, как вы советуете. Покажите нам, как работает ваше ружье.

Взглянув на синего пса, который все еще восхищался своим отражением в старом зеркале, Пегги вдруг поняла, что ей пришла в голову замечательная идея.

– У вас есть еще зеркала, похожие на это? – спросила она.

– Да, – ответил старик, – их должно быть полно в кладовке, куда стаскивают всю рухлядь из замка. Но они все в трещинах и пятнах от сырости.

– Это неважно. Они нужны для того, чтобы сделать из них щиты. Если цветы так тщеславны, как вы говорите, они не смогут противостоять искушению посмотреться в зеркало… Это может спасти нам жизнь, если патронов окажется недостаточно.

– Замечательная идея! – обрадовался Безелиус. – И почему я сам до этого не додумался? Наверное, потому, что я все больше и больше начинаю думать, как дерево. Близок день, когда я забуду, что когда-то был человеком.

– А если мы попытаемся пересечь луг ночью, когда цветы спят? – предложил Себастьян.

– Нет, – ответил садовник, – делать этого я вам не советую. Во-первых, в темноте вы быстро заблудитесь. Кроме того, до рассвета подъемный мост поднят; даже если каким-то чудом вам удастся до него добраться, вам придется дожидаться рассвета посреди цветов. А у них, между прочим, по утрам довольно мрачное настроение. Их лепестки за ночь поникли, смялись – это приводит цветы в дурное расположение духа. Самое лучшее время для путешествия через луг – сразу же после полудня, когда цветы залиты солнцем. Они сытые, неповоротливые, занятые «перевариванием». Их головки качаются на вершинах стеблей, объятые сладкой дремотой… именно в это время и надо идти. Сытость цветов послужит вашей безопасности. Если вы начнете расточать комплименты, цветы продолжат раскачиваться в колыбели и не обратят на вас внимания.

Остаток дня провели, мастеря щиты из зеркал, найденных в кладовке замка. Некоторые находились в плачевном состоянии, их приходилось основательно чистить.

– Когда какой-нибудь цветок наклонится над нами, – объяснила Пегги, – достаточно присесть и закрыться щитом. Таким образом цветок увидит лишь собственное отражение. Если нам повезет, он вообще забудет о нашем существовании.

Покончив с этим делом, дети собрались вокруг старого садовника в ожидании часа, когда стражи сада выключат солнце. Безелиус делился воспоминаниями о «былом» времени, когда все шло хорошо, когда сад был раем земным, а не скопищем ужасов. Безелиус говорил так тихо, что его слова можно было разобрать с трудом. Пегги Сью чувствовала, что ее охватывает странная грусть, вызывающая желание заплакать. В конце концов Безелиус задремал. С закрытыми глазами он так походил на дерево, что невозможно было догадаться о присутствии человека под этим слоем коры и листьев.